Она шагнула в темноту, холодную, пустую. Между мирье или серые чертоги как их обычно называют смертные были местом не приветливым, это скорее ощущалось чем как то проявлялось ещё. Вдох… Один, другой третий. Иголочки холода привычно покалывают ладони. Чародейка закрыла глаза отдавая своё тело на волю чистого потока энергий. К ней сначала медленно, а потом быстрее и быстрее потянулись светящиеся нити рун… пространство заполнили голоса древних. Перед сомкнутыми веками закачалась листва Аты Ай-кьярто, запахло землей, листьями, сыростью. В ушах стал нарастать шелест могучей кроны мудрого дуба… и вот уже она стоит у его корней опустив руки на шероховатый ствол, чувствует как бежит сила с кончиков её пальцев. Вздохнуть, открыть глаза, увидеть его, высокого, стройного. Черные волосы обрамляют узкое лицо кончики острых ушей выдают перворожденного. Я шепчу его имя и оно кажется мне чужим. -Таэнор… Легкое, словно касание ветерка, нежное словно давно забытая молитва. Эльф смотрит на меня чуть улыбаясь, протягивает меч в серебряных ножнах, но в глазах его, глубоких как горные озера стоят слезы. Говорят что сердца эльфов холоднее льда, да будет же это правдой! Когда то он знал меня, моё имя тогда было другим, таким же легким и ласковым. -Ивейн. Он произносит его одними губами, он зовет или предостерегает? Слезы текут по его прекрасному лицу, теперь это гримаса боли и отчаянья. Я вынимаю меч из ножен, он тонкий и настолько острый что его лезвие кажется прозрачным… это хорошо, мне не будет больно. Мне не будет? А ему? Он всегда берет всю боль себе, и его белые одежды окрашиваются алым, из за меня… Я медленно подношу клинок к горлу, лезвие холодит… ледяной меч забвения, как же давно я не видела тебя… мой холодный друг. Лезвие касается кожи, меняет белые цвета на алые и багровые, плачет Ата-алькьярто, плачет Таэрон упав на колени и в без сильной ярости сжимая рукав. Они снова возьмут мои страдания, мысли и несправедливость. Они несут моё бремя… Я чувствую себя последней сволочью, обнимаю дуб, касаюсь рукой плеча эльфа. Он падает рассыпаясь серебристым крошевом осколков, а я открываю глаза лежа на полу в комнате. В душе пусто и холодно, у холода есть имя Таэнор.

Серое солнце пугливо спряталось в облаках, уступая без раздельную власть тугим струям ливня, которые незамедлительно хлынули из низко тянущихся над селением облаков. Айда зябко передернула плечами и подбросила несколько веток в камин. Комнатка была не большой но чистой и светлой, под потолком и по стенам то тут то там пестрели мешочки с сушеными ягодами и грибами, травами, и боги только ведают с чем ещё. На резной этажерке в углу у двери были уставлены склянки с настойками и пучки перьев. На сундуке под окном вальяжно потягивалась Крыса, оставленная знакомой на время. «Где же носит тебя Меригольд?» Подумала Айда ласково почесывая крысу по пятнистому брюху. Стук в сенях заставил девушку опомниться от мыслей и уставиться на дверь. Через секунду в неё проскользнула высокая фигура в дорожном плаще, и лютней за плечом… острые кончики ушей выдавали в путнике полу эльфа. 
-Гилберт! Сердце Айды быстро быстро заколотилось в груди, она не видела его так давно! Что бы хоть как то унять трясущиеся от волнения руки девушка принялась перебирать пальцами какой-то стебелек попавшийся на столе. 
-Здравствуй, прости что я так долго пропадал! Начал Эльф оглядывая комнатку и останавливая взгляд на её хозяйке. 
-А у тебя все так же уютно и… по домашнему. Менестрель с сожалением вдохнул аромат трав. 
-Где ты был? Я думала тебя уже упыри задрали, вон кузнец вчера рассказывал, на обоз напали, и не бояться же. Скороговоркой выпалила Айда глядя на носки сапогов эльфа. Лютня мелодично тренькнула, когда менестрель уселся по удобнее и засмеялся.
-Да что мне станет, жив и относительно здоров, ты то как, клиенты есть?
-Относительно?! Айда вскинула таки глаза и столкнулась с мягким взглядом Гилберта, тут же покраснела но не сдалась.
-Где рана?! Я обработаю, раздевайся!
-Так сразу? Засмеялся эльф перехватывая за руку носящуюся по комнате девушку. Руки у него были тонкие и теплые, уверенные и родные. 
-Пара синяков, и зад болит, я с лошади упал, всего то.
Знахарка покраснела до самых ушей и жалобно пискнула,
-Тогда может чаю хочешь, ты ведь желанный гость у меня.
-Не откажусь! Радостно возапил менестрель и облизнулся быстро и воровато аки кот на сметану. 
Девушка улыбнулась и потянула ухватом горшок с кипятком стоящий на небольшой печке в противоположном углу комнатки. 
-Я тут пирог испекла… Девушка замялась. -Яблочный, хочешь? 
Эльф расплылся в добродушной улыбке и предвкушая протянул:
-Яяяблочный.

Чай пили оживленно обсуждая последние новости, слухи и дела. Пирог быстро разошелся, по большей части перекочевал в рот и в сумку к гостю, который без застенчиво таскал кусок за куском, не прекращая говорить не на секунду. Затем замолчали, как то разом... 
-Хочешь я спою для тебя? Как то уж совсем задумчиво протянул эльф глядя куда то в окно...
-У тебя снова нет денег заплатить за эликсир? Хохотнула Айда но менестрель остался серьезен, и девушка только кивнула. 
Эльф ласков снял лютню с плеча, неспешно подтянул колки, устроил инструмент поудобнее и откашлявшись тихо запел...

-Когда звезды скрывают свой призрачный свет,
Я брожу по дороге не прожитых лет,
И ищу ту что чувства вернет мне с весной, 
Зажгись же луной и да будь же со мной....
Ты мне путь освети, дай надежды глоток,
Поведи по тропе, укажи на исток...
И любовью согрей, подари теплоту,
И я песнейю славлю… тебя я люблю.
А коль тьма одолеет к тебе обращусь,
Твою душу приму, и с тобой обручусь
Не беги же по небу, моя ты на век,
Самый близкий, родной, только мой человек. 

Струны мелодично зазвенели и медленно затихли. На минуту в комнатке повисла тишина, смущенная и сладко пахнущая травами. 
Все это время Айда смотрела на лицо менестреля, на глаза чуть прикрытые, на руки ловко ласкающие струны лютни, на темные пряди волос… Слушала голос который с такой нежностью уносил её в не ведомые до селе миры. 
-Я… очень… ты красиво поешь Гил...
Наконец улыбнувшись сказала знахарка ловя на себе его требовательный но добрый взгляд. 
-А ты мило слушаешь, и у тебя такое лицо. Без тени насмешки тихо отозвался эльф опуская лютню и бережно прислоняя её к столу.
-Эта песня, неловко начал менестрель глядя на свои руки. Я посвятил её одной девушке, она красива как рассвет и нежна как свет звезды... 
-Как её зовут? Немного опечалившись спросила Айда. О как давно она мечтала что бы такой как он когда то пел и для неё, Что бы так же нежно вплетал голос в звучание струн… и вот теперь оказывается что у него кто то есть? А она хотела как то признаться ему что он ей больше чем просто друг. Нет теперь не стоит и пытаться, все кончено. Глубоко вздохнув знахарка поднялась и отошла к очагу, что бы эльф не заметил её слезы упрямо скатывающиеся по щекам. 
Он тоже встал, постоял… затем шаги уверенно направились к ней и теплые руки обняли за плечи, потянули к себе. айда не успела вырваться или даже пискнуть, как менестрель крепко обнял её, пропустил прядь волос девушки через свои пальцы и в самое ухо прошептал, нежно и ласково:
-Её зовут Айда, она обычная знахарка, но не обычный человек, и вот сейчас я обнимаю её, ту для кого пел.
И тут она разрыдалась. От счастья, от собственной глупости, страха, любви и нежности, а эльф ласково гладил её по голове, что то говорил. 

Когда Оба немного успокоились от нахлынувших чувств, Айда крепко схватила менестреля за рукав рубахи и упрямо сказала.
-Пожалуйста, не уезжай останься здесь, со мной… ты мне нужен.
-Конечно я останусь, я ведь и дня не смогу прожить без твоего пирога и таких прекрасных глаз. И он взглянул её в глаза, с такой любовью и нежностью… Привлек к себе, нежно поцеловал. Айда прижалась к возлюбленному, замурлыкала от переполняющего её счастья.

Дождь закончился перед самым рассветом, выглянула радуга и и птицы вославили новый день своими звонкими трелями. Айда не слышала их, она крепко спала уткнувшись в плечо лежащего рядом любимого, и наверное даже во сне была без предельно счастлива. На губах спящего эльфа тоже играла теплая без заботная улыбка. Но лютне все так же стоящей у стола, весело плясали лучи солнца, от былой хмари, грусти и тоски казалось во всем свете не осталось и следа, мир ликовал. 

(Посвящаю этот рассказ двум моим друзьям Айде и Гилу) 
Ваша Лис.

Он стоял на крыше высотки, над ним была полная луна, а за ним… она. Серой тенью возвышающаяся на фоне города… словно призрак, без плотная но опасная. Демон обернулся, сглотнул. Он не привык подставлять спину врагу, пусть и самому близкому. 
-Уходи. Глухо рыкнул демон оскалив клыки.
-Не хочу. Просто и спокойно отозвалась враг. Тень всколыхнулась без единого звука и к ногам Аво волетел перстень в серебряной оправе с оттеснением в виде головы ворона и замысловатой руной.
-Забери, я не хочу что бы ты служил мне, ты никчемный. 
Демон оскалился, одним прыжком оказался рядом с невысокой девушкой, волнистые каштановые волосы, карие, в лунном свете почти алые глаза, легкая печальная улыбка.
-Ты маленькая тварррь!!! Заревел демон занося лапу для удара.
-Настолько жалок что не используешь свою силу? Она смотрела ему в глаза, в от этого взгляда демона пробрал ледяной страх… когтистая лапа замерла, не довершив удар на каких то пару сантиметров.
-Я так и думала...
Девушка оттолкнула замершую конечность демона, шагнула к нему. Теперь их разделяли какие то сантиметры, и демон чувствовал холод исходящий от неё. Его ноги подкосились и Аво рухнул на колени.
-Скотина, проклятая тварь сломавшая меня и все во мне! Шипел демон силясь встать, но сила печати неумолимо тянула к земле, давила лицом в землю. Девушка опустила руку ему на плечо. Холод пронзил мышцы и кожу, кости и казалось саму душу нацелив острые клинки прямо на сердце. Демон взвыл, упал, скорчился и выгнулся не в силах терпеть эту боль. 
-Ну вот и молодец, таким ты нравишься мне намного больше.
-Будь ты проклята всеми демонами и богами! Хрипло прорычал демон и тут же застыл в немом отчаянном крике, иголочки сдвинулись проникая глубже. 
-Я спрошу ещё раз, зачем ты спас ту девушку в парке?
-что бы твои лапы не коснулись её чистой души! Отчаянно выворачиваясь из невидимых сетей застонал Аво. 
-Её час пришел и она должна была умереть, а из за твоего не послушания ты сбил программу жизни этого человека.
-Да пошла ты! Демон извернулся и плюнул на подол платья мучительницы. 
-Плохой мальчик. Девушка опустилась рядом с извивающимся демоном и коснулась его лба двумя пальцами.
Иголочки впились в сердце, под ребра, в горло и легкие заставив Аво беспомощно забиться ловя открытым ртом воздух… помогало плохо. Девушка была спокойна и чуть печальна.
-Думаешь мне приятно делать это Аво? Без цветным голосом спросила она ослабив путы и действие холодных игл.
-Да, потому что ты гораздо хуже демона! Кашляя кровью прохрипел демон. 
-Ты ошибаешься Аво, ты нарушил её устой смерти и жизни, нарушил саму основу и своей импульсивностью обрек на гораздо большие мучения чем тихая смерть во сне...
Демон молчал, теперь он начал понимать что сделал и за что получил болезненный урок.
-Но откуда тебе знать что её не ждет счастье?
Девушка вздохнула, отошла от демона увлекая за собой холод и боль, застыла на краю крыши глядя на город и Аво неумолимо захотелось вскочить и столкнуть проклятую мучительницу вниз. 
-Посмотри на меня, по твоему я обрела счастье? по твоему мне стало легче? Лучше бы я умерла тогда как и эта девушка, тогда когда был мой час, а теперь… Демон смотрел на неё угрюмо и зло.
-А теперь я мучаю тебя за то что ты не хочешь понять что лучший подарок иногда это смерть. 
-Так сдохни, сделай шаг и привет серые чертоги.
Не весело хохотнул Аво утирая кровь из носа.
-Ты глуп если не понимаешь почему я не могу этого сделать. Девушка повернулась и тенью заскользила прочь.

Кто она такая эта хрупкая смерть в юбке? Думал демон сращивая кости и связки. На месте его сердца была рваная рана покрытая заледеневшей кровью по краям, у ног валялось кольцо обрекающее его на служение девушке… Неразрывная клятва… он дал её когда то спасая её из под колес авто, и вот теперь ежит на крыше дома с разодранной грудной клеткой… Неужели всегда за все хорошее смерть? 

-Эй демон. Окликнула его девушка из темноты.
-Чего надо ещё? Убей уже если так хочешь!
-Не хочу...
-Тогда поче...
-Потому что ты глуп, и мешаешь тому что должно идти своим ходом. Решил изменить ход жизни и смерти? Наивный! Пробовали и до тебя… и кому лучше от этого? Всех кого я знала мертвы, из за глупости.
Демону показалось что её голос дрогнул.
-Я не хочу что бы умер и ты...

Их было трое, три нахальные рожи смотрели на меня хищно, плотоядно, с животной ненавистью. Двоих я знала, третьего, и парней за дверью заброшенной квартиры высотки нет, но знала что это плохо в любом раскладе. Высокий и худой, с бледными волосами и мутными словно стеклянными глазами долго смотрел на меня, пожевывал спичку. 
-Ну что ты снова с нами «пташка» Троица отвратительно заржала. Руки и ноги были крепко привязаны к стулу, голова болела и кружилась, висок стянуло что то липкое пахнущее железом… моя кровь. 
-Ну и что с ней делать будем а? Подхихикнул рыжий веснушчатый парень за спиной белоглазого.
-Помучаем, я хочу отомстить этой девке.
-Падаль! Я судорожно дернула связанными за спиной руками, парень снова заржал.
-Ты не дергайся, все веселье впереди, побереги силы, и лучше ответь мне зачем написала на меня заявление, я же просил «по хорошему» Голос парня стал елейно сладким и тягучим.
-Потому что ты хуже сволочи! Опрометчиво зарычала я… как оказалось зря.
два удара в живот, третий наотмашь в лицо. 
-Все ещё пищишь?! Белоглазый схватил за волосы, больно дернул назад. По подбородку потекла маслянистая струйка крови. Действительно хотелось закричать, позвать на помощь но… никто не придет, никого нет. 
-Ты завтра же пойдешь и заберешь бумажку! В самое ухо рявкнул вожак натягивая волосы. 
-Нет! Писк вышел жалобным и затравленным.
-Тебе мало?! Упрямая тварь! Снова несколько ударов, последний напрочь выбил воздух из легких и я согнулась насколько позволила веревка.
-Ты-пойдешь-заберёшь-бумажку?
-НЕТ! Отчаянный вопль о спасении? и зачем я упираюсь? Все равно ведь будет только хуже… Ему все сойдет с рук, он всегда будет таким же подонком. 
Снова удары. Каменные плиты пола словно брызгами краски заляпаны каплями крови, моей крови. 
-Эй Плут, неси ведро, умоем наши красавицу!
За спиной завозились и рыжий вытащил высокую металлическую бочку с водой, уступил место белоглазому.
-Ну? Последний раз спрашиваю! Заберёшь!? 
-Никогда! 
Его рука грубо схватила меня за шиворот, второй рукой надавила на затылок окуная в бочку с водой. От неожиданности и ледяного касания воды стало страшно, глухо, чертовски хотелось вдохнуть… а рука мучителя настойчиво давила вниз. 
Погибнуть вот так? А может плюнуть на все и сделать вдох? Захотелось заплакать, сжаться в комочек позвать кого то… волосы спутались мягко касаясь щеки словно рука успокаивающего человека. Дернули в верх. Голоса слишком громкие, окрики, боль от ударов и снова вода, снова на грани последнего вдоха. Я не знаю сколько это длилось, может минуту а может пол часа. Когда то я перешла ему дорогу и теперь он и его шайка делают все что бы мне жилось как можно хуже, когда убьют? вопрос времени? 
Меня бросили там же, только веревки ослабили… Я подобрала колени прижалась к ним лбом и мелко дрожа зарыдала размазывая кровь и слезы по лицу. Они давно ушли и опасаться нечего, но нужны силы что бы подняться и кое как привести себя в порядок… для них это забава а для меня страх что эта игра станет последней. За пустыми глазницами окон много стройки садилось солнце, я видела его колышущимся, сквозь дурноту и слезы но оно показалось мне таким теплым и красивым… Хоть что то хорошее, хоть что то не хочет причинить мне боль.

Он приходит тогда, когда кончается дождь.Приносит с собой свет фонарей, и блики снежинок на ресницах, или просто капельку росы, но обязательно на теплой протянутой ладони.Его веки пахнут июльскими закатами, а глаза влажнеют от памяти… тьмы.

Запазухой он прячет звездное небо, и несколько белых перьев ангела, что встретил когда-то в пути.

В одном из карманов пальто-треснутое зеркальце, он иногда украткой от всех смотрит в него, горько сокрушаясь о трещинах, и отсутствии отражения.В другом лежат часы, по которым он слушает ход времени, в абсолютной тишине...

Он приходит тогда, когда умирает на холмах солнце.

В его рукавах танцует ветер, гоняя прошлогоднюю сухую полынь, по тем ночным лугам, что он проходил, собирая росу.

Когда слышен детский смех-его сапоги покрываются серебром, и он рисует следами причудливые узоры в городе, где есть свет, видимо от этого они невидимы.

Прикосновения его ресниц рождают нежность морозных узоров на окне, а губы его покрыты пыльцой бабочек-они любят его целовать, когда он грустит...

В шляпе он хранит свободу птиц, но отдает без сожаления тем, кто давно привык к темноте, и оглушительному бою секундной стрелки..

Когда то он мог летать, но сила отчаяния поэта, стоящего на пьедистале табурета в петле-от боли срезала крылья.Поэт ушел страдать, а человек долго их волочил по земле, пока не пришел ангел, и не вымолил их.

С этого времени он собирает свободу птиц в шляпу, чтобы однажды сорваться вниз, с самой высокой заснеженной вершины...

Когда звучит скрипка, его руки пахнут вереском, тем, что хранят в страницах любимых книг, и открыв-вдыхают память слома стебля...

Он любит взгляды на кончике прикосновений, и прикосновения на кончике взгляда...

Когда то он влюбился в свет блика дождя на кленовом листе....

Он всегда провожал одиноких до парка, где можно просто идти, слегка подбрасывать ногами осенние листья, и слушать печальный саксофон внутри себя.Однажды ты увидишь, как кончается дождь, и умирает на холмах солнце, и если твои руки пахнут вереском-оглянись, он за твоей спиной...